«…Они, кажется, любят его как Христа…»
Архидиакон Павел Алеппский
«Бывают люди, которые настолько срастаются с идеей учреждения, настолько его в себе воплощают, что падение их является падением самого учреждения». Эти слова из фундаментального труда профессора М. В. Зызыкина1) в отношении Патриарха Никона являются ключевыми для понимания ситуации, сложившейся в России к началу второй половины XVII в., периода наивысшего торжества православия во всех сферах жизни русского общества и. одновременно, периода, с которого началось медленное, но неудержимое сползание России в пучину национальной катастрофы, наступившей спустя 250 лет. Никогда в русской истории Православная Церковь не оказывала такого влияния на государственные дела, не обладала таким духовным авторитетом среди народа, как в годы патриаршества Никона (1652-1658), никогда в такой мере Русь не являла единство со своей Церковью и так отчетливо не осознавала себя подлинно Святой Русью, образом Горнего Иерусалима. Это со всей очевидностью подтверждают путевые дневники и записи архидиакона Павла Алеппского о его путешествии с Антиохийским Патриархом Макарием в Россию в середине XVII в. и об их пребывании в Москве с 1654 по 1656 гг., т.е. в тот период, когда Святейший Патриарх Никон стоял во главе Русской Церкви и находился в зените своего могущества.
Вот что сообщает Павел Алеппский о жизни россиян того времени.
«Какая это благословенная страна, чисто православная!»
«У них нет различия между чином монастырей и чином мирских церквей – все равно».
«Ежедневно и в каждом приходе все присутствуют в своей церкви: мужчины, малые дети и женщины… Во всех их церквах выходят от обедни только после третьего часа (т.е. после 12 часов дня), до которого они постятся… Всему этому причина – их великое желание постоянно бывать у церковных служб…»
«Московиты питают величайшую любовь к святому».
«Литургия у них совершается чрезвычайно продолжительно, со всяким страхом и смирением… А что касается нас, то… мы выходили не иначе как с разбитыми ногами и с болью в спине, точно нас распинали».
«Бог свидетель, что мы вели себя среди них как святые, как умершие для мира…, в совершеннейшей нравственности, хотя по нужде, а не добровольно».
«По большим праздникам… мы выходили от обедни только перед закатом, и, когда мы еще сидели за столом, начинали уже звонить к вечерне, мы должны были вставать и идти к службе. Какая твердость и какие порядки! Эти люди не скучают, не устают, и им не надоедают беспрерывные службы и поклоны…»
«Все они, без сомнения, истинно святые…, они превзошли подвижников в пустынях!»
«Мы простояли с ними на ногах целых семь часов на железном полу, при сильном холоде (храмы в то время не отапливались) и пронизывающей сырости. Но мы почерпали себе отраду в том, что видели у этого народа. Мало было Патриарху продолжительной службы… он еще прибавил в конце проповедь и многие поучения… Он не пожалел ни Царя, ни даже нежных детей… Нет сомнения, что Творец даровал русским царство, которого они достойны и которое приличествует, за то, что все заботы их – духовные, а не телесные. Таковы они все».
«Вера русских в святыни не поддается никакому описанию… В каждой большой церкви непременно имеется икона Владычицы, творящая великие чудеса, как мы воочию видели, и были свидетелями и очевидцами чудес и несомненных доказательств… При произнесении(за богослужением) умилительного имени: «Богородица»… все они стукают лбами о землю, становясь на колени… по любви к умилительному имени Девы. Также поступают их мальчики и девочки, ибо вскормлены молоком веры и благочестия…»
«Больше всего мы дивились их чрезвычайной скромности и смирению… и их частыми молениями с утра до вечера перед всякой… иконой».
«Подлинно этот народ христианский и чрезвычайно набожен».
«Когда священник идет по улице, то люди спешат к нему с поклоном для получения благословения…»
«Что касается зависти и иных пороков, всех вообще, то они этого не знают».
«Гордость им совершенно чужда, и гордецов они в высшей степени ненавидят». В праздники за братской трапезой сам Святейший Патриарх из своих рук угощает нищих и убогих. «И по обедне убо всем оным странным пришельцам нозе умываше, елико их случашеся».
«Мы… слышали и видели от всех…московитов благожелания, хвалы, благодарения и большую веру к их Патриарху, имя которого не сходит у них с языка, так что они, кажется, любят его как Христа».
О роли личности Патриарха Никона в общественном сознании русских людей того времени говорит подробнее описание Павлом Алеппским церемонии проводов Царя Алексея Михайловича в поход на поляков во второе воскресенье Великого поста 1655 года.
…«Затем Патриарх Никон стал перед Царем ( а также вельможами, войском и собравшимся народом) и возвысил свой голос, призывая благословение Божие на Царя…
…Все молча и внимательно слушали его слова, особливо Царь, который стоял, сложив крестом руки и опустив голову смиренно и безмолвно, как бедняк и раб пред своим господином. Какое это великое чудо мы видели! Царь стоит с непокрытой головой, а Патриарх в митре. О люди! Тот стоял, сложив руки крестом, а этот с жаром ораторствовал и жестикулировал пред ним; тот с опущенною головою в молчании, а этот, проповедуя, склонял к нему голову в митре…; тот, как будто невольник, а этот – словно господин. Какое зрелище для нас!.. Благодарим Всевышнего Бога… что мы видели эти чудные, изумительные дела!»
«Это ли не благословенная страна? Здесь, несомненно, христианская вера соблюдается в полной чистоте… Исполать им! О, как они счастливы!» - в восхищении заключает Павел Алеппский и добавляет: «…Правду сказал наш владыка Патриарх (Макарий): «Все эти обычаи существовали прежде и у нас, во дни наших царей, но мы их утратили, они перешли к этому народу и принесли у него плоды, коими он превзошел нас».
Итак – народ, пребывающий в состоянии святости. Таково впечатление о русском народе Антиохийского Патриарха Макария и архидиакона Павла Алеппского, сложившееся у них во время путешествия их в Россию в середине XVII века.
Теперь обратимся к свидетельству келаря Троице-Сергиевой Лавры Авраамия Палицына о нравах, царивших в России несколькими десятилетиями ранее, в период Смутного времени.
«Россию терзали свои более, нежели иноплеменные: путеводителями, наставниками и хранителями ляхов (поляков-завоевателей – ред.) были наши изменники… В лесах, в болотах непроходимых россияне указывали или готовили им путь… Сердце трепещет от воспоминания злодейств… Не было милосердия: добрый, верный Царю воин, взятый в плен ляхами, иногда находил в них жалость и самое уважение к его верности; но изменники… всех твердых в добродетели предавали жестокой казни: метали с крутых берегов во глубину рек, расстреливали из луков и самопалов, в глазах родителей жгли детей, носили головы их на саблях и копьях; грудных младенцев, вырывая из рук матерей, разбивали о камни. Видя такую неслыханную злобу, ляхи содрогались и говорили: «Что же будет нам от россиян, когда они и друг друга губят с такой лютостью?» Сердца окаменели, умы омрачились…, свирепствовало злодейство… В общем кружении голов все хотели быть выше своего звания: рабы хотели быть господами, чернь – дворянством, дворяне – вельможами. Не только простые простых, но и знатные знатных и разумные разумных обольщались изменою… Гибли Отечество и Церковь; храмы истинного Бога разорялись, подобно капищам Владимирова времени; скот и псы жили в алтарях; воздухами и пеленами украшались кони; злодеи пили из святых потиров, на иконах играли в кости; в ризах иерейских плясали блудницы. Иноков, священников палили огнем, допытываясь сокровищ; отшельников, схимников заставляли петь срамные песни, а безмолвствующих убивали… Люди уступили свои жилища зверям; медведи и волки, оставив леса, витали в пустых городах и весях; враны плотоядные сидели станицами на телах человеческих; малые птицы гнездились в черепах. Могилы, как горы, везде возвышались. Граждане и земледельцы жили в дебрях, в лесах и в пещерах неведомых или в болотах, только ночью выходя из них обсушиться. И леса не спасали: люди, уже покинув звероловство, ходили туда с чуткими псами на ловлю людей; матери, укрываясь в густоте древесной, страшились вопля своих младенцев, зажимали им рот и душили их до смерти. Не светом луны, а пожарами озарялись ночи; ибо грабители жгли, чего не могли взять с собою – дома и скирды хлеба, да будет Россия пустынею необитаемою».
И среди этого всеобщего безумия, как уже случалось неоднократно прежде, центром движения в защиту веры, поруганных святынь и Отечества становится первое лицо в Русской Православной Церкви – Святейший Патриарх Ермоген. «Он – центр не только религиозного, но и национального самосознания; все искатели престола стремятся заручиться его благословением… (Царь) Василий Шуйский в Ермогене ищет поддержки колеблющегося престола. При переговорах с королевичем польским Владиславом грамотам без печати Патриарха никто не верит. Он – центр движения, созывающего ополчение… со всех частей распадающегося государства. Народ видит в нем охранителя и религиозных, и национальных интересов, который становится во главе государства… как Богом поставленный пастырь, начальный человек и высший судья» (М. В. Зызыкин).
«Ермоген стал за веру и православие, и нам всем велел до конца стоять. Ежели бы он не сделал сего досточудного дела – погибло бы все», - писали потом ярославцы жителям Казани. Из истории мы знаем, что высшие церковные иерархи и прежде спасали Россию и способствовали ее возвышению (московские святители Петр, Алексий и др.). Высшая церковная (патриаршая) власть спасла Русь и на этот раз. Она же в лице следующего Патриарха Московского – Филарета – помогла Русской державе встать на ноги, залечить свои раны, оправиться от нанесенных потерь. В лице же Патриарха Никона власть Церкви способствовала обретению Россией небывалой прежде государственной мощи и международного авторитета, невиданному расширению ее пределов, в т.ч. на Востоке, помогла ей не только придти в себя, но и стать светочем Православия для других народов. При Патриархе Никоне было достигнуто полное оцерковление всех сторон русской жизни, понимание любой деятельности как служения Богу, о чем достоверно свидетельствуют дневниковые записи Павла Алеппского. Но годы правления Никона Русской Церковью знаменуют собою и перевал в истории нашего Отечества, в связи с чем могучая фигура Святейшего Патриарха будет всегда привлекать внимание тех, кто болеет душой за Россию и намерен осмыслить причины постигшей ее катастрофы.
2011 год.
1) Зызыкин М.В. «Патриарх Никон. Его государственные и канонические идеи».
Зызыкин Михаил Васильевич (1880-1969) – выпускник юридического факультета Московского университета. Был оставлен в университете в качестве приват-доцента. В 1921 г. змигрировал с семьёй в Константинополь, затем переехал в Рим, где проживал до отъезда в Софию, где преподавал в местном университете. В 1929 г. Профессор был приглашён на православный богословский факультет в Варшаву и занимал кафедру православной социологии и канонического права. После войны семья переехала в Аргентину, где профессор и скончался.
Фундаментальный труд М.В. Зызыкина «Патриарх Никон. Его государственные и канонические идеи» в 3-х томах был написан в 1931-1938 гг. и издан в Варшаве (введение, по признанию автора, во многом предвосхищающее конечные выводы труда, было подготовлено еще в ноябре 1927 г.). Переиздан в 1988 г. в Нью-Йорке в Синодальной типографии Русской Православной Церкви за рубежом. В 1995 г. был издан в Москве.
Бывшим Первоиерархом Русской Православной Церкви Заграницей Митрополитом Восточно-Американским и Нью-Йоркским Лавром, тогда еще архиепископом и ректором Джорданвилльской Свято-Троицкой семинарии, было написано предисловие к переизданию труда М.В. Зызыкина 1988 г., в котором есть такие строки: «Патриарх Никон был великим человеком, который не был понят своими современниками, а наоборот, был подвергнут ими гонениям, поношениям и преследованиям. Его мысли, его идеи о симфонии государства и Церкви, его учение о царской власти и патриаршестве и др., могут… послужить добрым основанием для будущего государственного и церковного устройства на Руси, а также и в жизни русского народа… …Уповаем, что великий дух Патриарха Никона, страдальца и изгнанника, молит Господа и предстательствует пред Престолом Его за русский народ и что Господь соберет воедино всех чад Русской Православной Церкви и они прославят на земле Святейшего Патриарха Никона и он будет причислен к торжествующей Церкви на небесах.»