Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Почему Русь называют святой? Не только потому, что земля наша принесла в дар Богу множество святых (и в других странах воссияли, как звезды на небе, святые угодники Божии). Но именно Русь, наравне с Афоном, называют святой. Не нынешнюю, правда, секуляризованную Россию, а Русь допетровскую – когда вся страна жила, как единый монастырь. Весь уклад жизни наших пращуров – что в княжеском дворце, что в крестьянской избе, что в святительских палатах – походил на монашеский строй. И старый и малый, и знатный и простец, и богатый и бедный, и здоровый и больной, и ученый и неграмотный – все были устремлены к одной цели – к Богоугождению. «Без веры (же) угодить Богу невозможно» (Евр. 11:6). Посему весь народ наш жил верой в Бога. Можно сказать, что вера была душой русского народа, вера придавала смысл каждому поступку, каждому деянию русского человека, потому что всё он старался творить во славу Божию. Ни рай на земле, где всем бы жилось припеваючи, но Царство Божие, которое «внутрь нас есть» (Лк.17:21), старался отыскать в своем сердце русич. Ни материальными богатствами, но своим благочестием был богат наш народ. Что же устремляло русского человека ко благочестию? Что укрепляло его веру? Что подвигало к покаянию? – Это стремление подражать святым. Потому-то так и полюбили на Руси жития святых, что каждый, в каком бы звании и положении он ни находился, стремился быть похожим в своих делах на кого-либо из святых, исполняя завет апостола Павла: «Будьте подражателями мне, как я Христу» (1Кор.11:1).
Сегодня мы собрались в храме Божием, чтобы молитвенно почтить память приснопамятного Святейшего Патриарха Никона, мудрого Первосвятителя, который, подражая пчеле, собирающей нектар со многих благоухающих цветов, старался, читая жития святых, и сам всегда руководствоваться их примером. И, если мы внимательно посмотрим на жизненный путь Патриарха Никона, то увидим немало параллелей в его жизнеописании и житии тех угодников Божиих, которым он старался подражать.
Жизнь патриарха Никона настолько полна событиями, что обо всех не хватит времени рассказать. Выходец из крестьянской семьи Никита (так звали Патриаха Никона до монашеского пострига), имел от природы светлый ум и еще в детстве проявил неудержимый интерес к духовным знаниям, что подвигло его в возрасте 12-ти лет удалиться в монастырь Макария Желтоводского, где он удивлял братию силой своей воли в соблюдении всех правил монастырской жизни. Можно предположить, что на желание отрока в столь юном возрасте удалиться в монастырь повлиял пример преподобного Даниила Столпника, который 12-ти лет óтроду, оставив отчий дом, пришёл в монашескую обитель, где был принят послушником.
Однако, по просьбе родственников, Никита вышел из монастыря, женился и на 20-м году жизни сделался сельским священником в родных краях. Ревность его в служении Церкви и народу, любовь, искренность, простота, смирение и миролюбие стали известны многим в столице, куда вскоре и переехал священник Никита с семьей по ходатайству московских купцов.Десять лет прожил он со своей супругой. За это время у них родилось трое детей, которые, однако, умерли один за другим в младенческом возрасте.Узрев Промысел Божий в смерти своих чад, священник Никита уговорил жену уйти в Московский Алексеевский монастырь, а сам принял постриг от рук преподобного Елеазара в Анзерском скиту Соловецкого монастыря. Отсюда он перешел в Кожеозерскую обитель и вскоре сделался ее игуменом.
По делам своей обители игумен Никон поехал в Москву и здесь был представлен царю Алексею Михайловичу. По обычаю тех времен, каждый приезжавший в столицу настоятель монастыря обязан был представляться государю. Перед молодым царем предстал человек поразительный, словно вырубленный из северного камня. От кожеезерского игумена изливалась могучая и добрая духовная сила, способная легко покорять сердца людей. Основными чертами и слагаемыми этой мощи являлись глубокая молитвенность, большой жизненный опыт, многолетний аскетический подвиг в самых суровых условиях, цельность души в её стремлении к Богу, поразительная прямота и честность. К этому еще прибавлялись живой ум, бодрость духа, большая начитанность, прекрасное знание Священного Писания, умение вести беседу (даже с царем) непринужденно, без робости и, в то же время, с должным почтением. Это было то природное благородство души, которое не редкость в простом верующем русском народе и которое всегда вызывает восхищение. Юному царю до такой степени понравился кожеозерский игумен, что он тотчас велел остаться ему в Москве, и, по царскому желанию, Патриарх Иосиф посвятил его в сан архимандрита Новоспасского монастыря.
Алексей Михайлович повелел, чтобы архимандрит Никон каждую пятницу приезжал к нему во дворец для совершения богослужения и для беседы. Скоро, однако, эти беседы приобрели неожиданный характер. Люд московский, прознав о близких отношениях Новоспасского архимандрита с царем, живо использовал это обстоятельство. Ему в монастыре, в храме, на улицах люди стали вручать челобитные с прошениями о самых разных нуждах. Здесь были и просьбы о защите от притеснений, жалобы на несправедливость судей, ходатайства о помиловании осуждённых и прочие мольбы. Новоспасский архимандрит по опыту жизни знал, как трудно, а порой и невозможно, бедному человеку найти управу и защиту, прорываясь сквозь взяточничество, неправду и жестокость «дьяков» и «подьячих», собирал эти челобитные и после утренней службы разбирал их сообща с государем. За это время в глазах царя чрезвычайно вырос авторитет архимандрита Никона. Теперь государь приглашал его не только по пятницам, а по каждому удобному случаю. Он сделался, по выражению Алексея Михайловича, его «собинным другом». Глубокая личная привязанность этих двух людей возрастала с каждым днем. Но еще более полюбил Новоспасского архимандрита угнетаемый и притесняемый народ. Молва о нём, как о заступнике людей распространилась далеко за пределы Москвы и положила начало тому глубокому почитанию его в народе, с которым мы встречаемся не раз в дальнейшей судьбе Патриарха.
В 1649 году, после трех лет настоятельства в Новоспасском монастыре, архимандрит Никон по желанию царя Алексея Михайловича становится митрополитом Новгородским. А в 1652 году по смерти Патриарха Иосифа из числа 12 кандидатов митрополит Никон, согласно царскому желанию, был избран для поставления в Патриархи.
Архиерейский сан не изменил строгого подвижнического образа жизни Патриарха Никона, придав ему только еще больше сил в деяниях на благо Церкви. Святитель Никон всю жизнь соблюдал монашеское правило Анзерского скита. Его учителями в пастырской деятельности были святой Иоанн Златоуст и святитель Филипп, митрополит Московский. Любимыми книгами Патриарха Никона были творения святого Иоанна Златоуста, особенно его толкования на Послания апостола Павла. Образцом святительского служения стал для него митрополит Московский Филипп. Как известно, святитель Филипп был убит во времена правления царя Ивана Грозного за обличение царских беззаконий и жестокостей. Это было первым серьезным конфликтом между самодержцем и главой Церкви в России, где проявилось притязание царской власти на безудержное самоуправство и умаление церковного авторитета. Возносимый к вершинам Первосвятительской власти, Никон очень серьезно размышлял об отношениях Церкви с самодержавием. Он глубоко почитал Митрополита Филиппа. Его страдание за правду, за должный духовный авторитет Церкви в русском обществе стало для Патриарха Никона образцом и примером. Теперь было крайне важно, чтобы личная любовь между Патриархом и царем сделалась основой прочного единения Церкви и государства, и чтобы это было явлено всему русскому народу. Самым удобным случаем для проявления духовного почтения царской власти к церковной могло стать публичное изъявление сыновней любви царя к пострадавшему святителю Филиппу. Будучи еще Новгородским митрополитом, Никон отыскал в книгах рассказ о том, как император Феодосий, посылая за мощами святого Иоанна Златоуста, обращался к давно почившему святителю с покаянной грамотой, прося в ней прощения за свою мать, гнавшую святого. По предложению митрополита Никона Алексей Михайлович написал в таком же духе послание святителю Филиппу. В этой грамоте царь приносил покаяние за «прадеда» своего Ивана Васильевича, признавая его вину в «нерассудности, зависти и несдержанной ярости».
Первые годы Патриарх Никон и Алексей Михайлович сообща решали все важнейшие дела как церковной, так и государственной жизни. Царь непременно участвовал во всех Соборах Церкви, а Патриарх – в Боярской думе. В совете с Патриархом был окончательно решен вопрос о начале освободительной войны за воссоединение Украины с Россией. Уезжая на длительное время в походы, Алексей Михайлович полностью доверял текущие государственные дела Патриарху Никону, который справлялся с ними так, словно был прирожденным государственным деятелем. В 1653 году царь почтил Патриарха Никона титулом "великий государь". Русское общество признало в Патриархе Никоне действительно равного с царем правителя. Тем не менее, между Патриархом и царем существовало четкое разделение ответственностей и обязанностей. Царь предоставлял Патриарху самостоятельно вершить текущие церковные дела, а Патриарх Никон по своей инициативе не вмешивался в царское правление государственными делами. Отношения сердечной любви, полного доверия и согласия с правителем государства Патриарх Никон почитал единственно нормальными и возможными в православном государстве и мыслил свое патриаршее служение только при наличии таких отношений.
Однако недолго продолжалась дружба между Патриархом и царем. Алексей Михайлович, во всем прежде поддерживавший Патриарха Никона, начал прислушиваться к наветам его врагов, которые давно старались внушить царю, что «его власти уже не слыхать» – ее попрал гордый Никон, превознесшийся над царем. Рост авторитета Патриарха вскрыл в Алексее Михайловиче «внутреннюю болезнь» уязвленной гордости. Отсюда явилось желание царя смирить Патриарха и поставить себя, самодержца, главой церковных дел. В июле 1658 года царь не пригласил Патриарха на прием по случаю приезда грузинского царевича, что было по тому времени неслыханным и демонстративным оскорблением Предстоятеля Церкви. Позднее царь не прибыл на праздничное Богослужение в честь Казанской иконы Божией Матери, а еще спустя два дня, несмотря на приглашение Патриарха, не пришел в храм на праздник в честь Ризы Господней, хотя в прежние годы в этот день царь всегда бывал со своим синклитом в Успенском соборе за вечерней, утреней и Литургией. К тому же он послал сказать Патриарху Никону, чтобы тот впредь не именовал себя «великим государем», и, что он, царь, гневен на него, "потому и к заутрене не пришел, не велел ждать его и к Литургии". Патриарх Никон глубоко изучил душу своего «собинного друга» и потому хорошо понял его – царь открыто разрывал дружеские отношения с ним. При таких обстоятельствах Патриарху Никону пришлось самому уйти от дел правления. Он удалился в Новый Иерусалим, благословив законно избрать на свое место нового Патриарха, Он просил оставить за ним сан патриарший и владение монастырями – Иверским, Крестным и Ново-Иерусалимским. Иерархи не возражали против этих условий, но такое решение не устраивало царя. Алексей Михайлович задержал выборы нового Патриарха, чтобы повести дело к полному низложению Патриарха Никона и судебной расправе над ним.
Тем временем Русская Церковь, остававшаяся без Патриарха, претерпевала серьезные бедствия. Противники книжных и обрядовых исправлений из числа лично «обиженных» Патриархом духовных лиц давно вели борьбу против этих преобразований. Пока Патриарх Никон был у власти, противодействие не могло существенно сказаться на церковной жизни. Непокорных Патриарх лишал влияния на паству, а тем, которые изъявляли желание оставаться в мире с Церковью, он разрешал придерживаться столь любимых ими прежних обрядов и книг, предпочитая действовать с пастырской рассудительностью, не прибегая к ненужному насилию. Можно предположить, что, если бы Патриарх Никон остался у кормила правления Церковью, раскола в ней не произошло бы. Это справедливое мнение высказал один из виднейших русских церковных историков – митрополит Московский Макарий (Булгаков). Возникновение раскола явилось в Русской Церкви следствием ряда ошибок Алексея Михайловича. Пользуясь добровольным уходом Патриарха Никона от дел правления и желая привлечь на свою сторону его идейных противников, царь одних возвратил из ссылок, другим предоставил бóльшую свободу действий. Результат не замедлил сказаться. В 1662 году сам Алексей Михайлович уже жаловался восточным Патриархам, что в Русской Церкви большие несогласия в Богослужении, «а в иных местах и расколы». Вину за это царь несправедливо возлагал на самовольный уход Патриарха Никона от правления.
В конце 1666 года состоялся соборный суд над Патриархом Никоном. Его лишили сана и приговорили к пожизненному заточению в Ферапонтов монастырь, хотя достаточных оснований для такого приговора не было. Низложенного Патриарха отправили в ссылку. Продолжавший свои заседания Большой Московский Собор после бурных прений отверг учение о приоритете царской власти в делах церковных. Было вынесено решение, которого добивался и за которое пострадал Первосвятитель: царь имеет власть в делах государственных, а Патриарх – в делах церковных. Собор также одобрил и утвердил основные исправления Патриарха Никона в церковной жизни.
Пятнадцать лет Патриарх Никон томился в тяжелой ссылке, где периоды относительной свободы чередовались для него с периодами сурового и полного заключения. В то время он не переставал стремиться в Новый Иерусалим, молил царя, чтобы ему разрешили завершить жизнь в любимом им Воскресенском монастыре или, хотя бы, в Иверском. Однако просьбу заключенного друга Алексей Михайлович так и не исполнил.
Сын же его, Феодор Алексеевич, возмужав, сумел оценить красоту и величие замысла Нового Иерусалима. С большими трудностями он добился согласия Патриарха Иоакима на возвращение Никона из ссылки и послал восточным Патриархам письма с просьбой разрешить и восстановить его в Патриаршем сане.
Из Кирилло-Белозерского монастыря безнадежно больного Патриарха Никона повезли по рекам на плотах в Новый Иерусалим. Из городов и сел встречать его выходило множество народа. С большим торжеством встретили его жители Ярославля. Утешенный сердечной любовью народа, окруженный любимыми учениками и сподвижниками, Патриарх Никон, причастившись Святых Христовых Тайн, в добром исповедании мирно отошел ко Господу 17 августа 1681 года, близ Ярославля, воздав словами святого Иоанна Златоуста благодарение Богу за всё.
Весть о кончине Патриарха Никона быстро распространилась по округе, и народ под колокольные звоны выходил на дороги встречать и оплакивать своего Патриарха. Это было поистине всенародным признанием, вменявшим ни во что неправедное извержение и осуждение Патриарха Никона. Не дожидаясь формального восстановления его в патриаршем достоинстве, даже не зная, что такое восстановление последует, народ припадал к нему как к святителю-исповеднику и страстотерпцу. Торжественно встречала его Троице-Сергиева Лавра. Архимандрит Викентий со всей братией вышел к Святым воротам, чтобы соборно отпеть литию. Когда гроб был привезен в Новый Иерусалим, царь Феодор Алексеевич лично предал тело почившего Первосвятителя земле там, где Патриарх Никон и завещал себя похоронить, – в приделе Иоанна Предтечи под Голгофой. На погребении, длившемся более 10 часов, была царская семья, собор духовенства, братия Ново-Иерусалимского монастыря и множество народа.
В конце следующего, 1682 года от Восточных Патриархов были получены послания о прощении и разрешении Блаженного Никона, о причтении его к Первосвятителям Московским и о поминовении его повсюду на богослужениях Святейшим Патриархом. В этих грамотах о Святейшем Патриархе Никоне говорится: «столп благочестия непоколебимый, Божественных и священных канонов оберегатель искуснейший, отеческих догматов, повелений же и преданий неизреченный ревнитель и заступник достойный».