Доклад игумении Екатерины (Чайниковой), настоятельницы Кресто-Воздвиженского Иерусалимского ставропигиального женского монастыря на XXXII Международных Рождественских образовательных чтениях «Православие и отечественная культура: потери и приобретения минувшего, образ будущего», направление «Древние монашеские традиции в условиях современности», круглый стол «Старчество как плод духовной культуры монашеской жизни» (Зачатьевский ставропигиальный женский монастырь Москвы, 23 января 2024 года)
Старец – это носитель «ума Христова», выразитель внутренней силы Церкви. Как апостолы и мученики, вместитель не только сердечного опыта, но и сверхъестественных даров: различения духов, прозорливости, врачевания. Недаром средневековый византийский святой Симеон Новый Богослов называл своего авву «апостолом и учеником Христа», подчеркивая сущность его служения. Старчество является необходимым элементом православной аскетической традиции и важной составляющей православной культуры. Важно также заметить, что старчество обладало и обладает богатым потенциалом знаний не только о спасении души, но и о ее лечении.
Россия всегда была сильна верой и любовью к Богу Триединому, Всеблагому, Всемилостивому Богу крепкому, живому. Троица Святая живет в сердцах простых людей, не зараженных гордым неверием. За это полюбил Бог Россию и прославил в Царстве Своем множество ее подвижников веры православной. Среди них схиигумен Савва (Николай Михайлович Остапенко) – благодатный старец, живший в середине ушедшего столетия в Псково-Печерском монастыре.
Благодарю Бога за то, что и мне посчастливилось быть духовным чадом одного из величайших старцев ХХ века – схиигумена Саввы. В своем завещании отец Савва просил чад духовных после его смерти молиться о нем, раздавать милостыню до сорокового дня и отслужить хотя бы семь заупокойных Божественных литургий. До сегодняшнего дня, более 43-х лет, чада молятся о своем духовнике и чтут его память. В день Ангела старца 18 декабря, и в день его блаженной кончины 27 июля собираются духовные чада и почитатели не только в Печорах, но и в Иерусалиме, на Афоне, в Грузии и на Украине, в местных храмах, в обителях, чтобы отслужить Божественную литургию о почившем пастыре.
После того как минуло 30 лет со дня смерти духовного отца, мною была организована экспедиция по собиранию среди духовных чад и людей, знавших отца Савву, фактов и свидетельств о его жизни и служении. Пока можно еще было застать в живых свидетелей не только последних лет его жизни, но и тех, кто духовно окормлялся у него еще в Лавре преподобного Сергия. Мы посетили Грузию, Абхазию, Украину, Кубань, Ростов-на-Дону, Дивеево, Московскую и Псковскую области… Митрополиты, духовенство, монахини, миряне – кладезь свидетелей встретили мы, порой очень неожиданно, на этом пути.
В своем докладе считаю правильным не повествовать об отце Савве от своего лица, но представить вашему вниманию духовный портрет этого старца от имени его чад – свидетелей жизненного подвига, труда и молитвы.
Простота и скромность, общительность и благожелательность ко всем, а также молитвенность украшали этого седовласого старца с большими голубыми глазами, с любовью взирающими на окружающий мир, погрязший в грехах. Освященный благодатью Святого Духа батюшка был доступен каждому, кто приходил к нему за помощью, советом, благословением или молитвой. И он всех утешал делом и словом, раздавая в благословение иконки, крестики, книжицы, четки, святое масло и просфоры. К нему в сложном, безбожном двадцатом столетии ехали тысячи людей, искавших совета и утешения. «Каким был ваш духовный отец схиигумен Савва?» – спросили у одного из духовных чад. «Он творил любовь», – был ответ. Не было человека, соприкоснувшегося с батюшкой и оставшегося без утешения. Для каждого у отца Саввы находились слова любви.
Николай Михайлович Остапенко, будущий схиигумен Савва, родился в 1898 году, 11 ноября (ст. ст.), на Иоанна Милостивого, в простой христианской семье на Кубани. С шести лет мальчика отдали в церковно-приходскую школу, и учение ему давалось легко. Он с удовольствием прислуживал в храме, пел на клиросе. Все это постепенно приводило Колю к желанию служить Богу. Неудивительно, что ребенок говорил: «Вырасту, буду монахом!»
Случилось так, что незадолго до начала Великой Отечественной войны Николай Михайлович сломал ногу и поэтому работал по строительству различных сооружений в тылу всю войну. Война закончилась. И наконец-то настал долгожданный час – открылись Троице-Сергиева лавра и несколько духовных учебных заведений. Николаю Михайловичу было тогда 48 лет. Казалось бы, уже поздно начинать жизнь сначала, тем более что лучшая часть ее (по мирским меркам) уже прожита. Но ничто не могло помешать будущему старцу. Успешно сдав экзамены в духовную семинарию, он садится за изучение Премудрости Божией. Вспоминая учебные годы в семинарии, отец Савва говорил, что, изучая предлагаемые там науки и особенно богословие, он старался всё понять и воспринять сердцем, поэтому отвечал на задаваемые преподавателем вопросы по существу, так, как понимал своей душой и сердцем, так, как приходилось ему наблюдать в жизни.
Курс семинарии Николай Михайлович закончил за три года, но настоящей духовной школой был для него храм. Рассказывали, что во время церковной службы он забывал обо всем и нередко опаздывал на уроки. Когда педагоги спрашивали: «Где Остапенко?», то дежурные студенты отвечали: «У преподобного Сергия на молебне» или: «Читает записки на панихиде». Некоторым студентам это казалось странным, и они втихомолку подшучивали над ним (на что он отвечал только улыбкой), но когда приближались экзамены, то шутники первыми просили у него молитв. Многие впоследствии с благодарностью вспоминали отца Савву именно за то, что он своим примером учил их: самое главное в жизни христианина, особенно священнослужителя, – непрестанная молитва.
Настоятель Богоявленского собора приглашал его служить вместе у мощей святителя Алексия. Но давняя многолетняя мечта о монастыре не оставляла будущего схиигумена, и он отказался от этого приглашения.
И вот наконец Николая Михайловича Остапенко принимают послушником в число братии Троице-Сергиевой лавры. Послушание эконома Лавры он нес усердно, с Божией помощью и испрашивая совета у своего духовного отца, минуя искушения и соблазны. Духовник благословил новоначальному послушнику не иметь переписки с миром и даже близким не писать на бытовые темы (последнее письмо родным он отправил в 1946 году, известив об уходе в монастырь), тем самым обрывая полностью связь с миром. Это послушание будущий старец выполнял до конца и писем не писал. И это неудивительно: вся его жизнь была направлена к достижению совершенного служения Богу.
Вскоре наместник Лавры архимандрит Иоанн (Разумов) ходатайствует перед Святейшим Патриархом о пострижении Николая Остапенко в монашеский чин. Встав на путь совершенного служения Богу, монах становится добровольным невольником, принимая скорби и поношения, претерпевая испытания и искушения. После рукоположения в иеромонахи он оказался в числе гонимых светскими властями, а отчасти и своими собратьями. Дело в том, что отца Савву постоянно окружал народ; около монастырских ворот можно было видеть толпу богомольцев, которые часами ожидали, когда он выйдет из келии, чтобы взять у него благословение или спросить о чем-то очень важном для себя. Какая сила притягивала к нему людей? Это сила непрестанной молитвы, которая делает человека подобным духовному магниту. Молва о великом молитвеннике шла по всей Руси и с каждым днем собирала около него все больше духовных чад. Это было единственным и самым тяжелым обвинением против него для негласного суда. Такие суды, чем-то напоминающие «тройки» тридцатых годов, вершились в кабинетах уполномоченных при закрытых дверях. Гонения на отца Савву продолжались несколько лет со всё возрастающей силой. Ложь, угрозы, притеснения, оскорбления, клевета обрушивались на него. Наконец власти потребовали, чтобы его перевели в какой-нибудь монастырь подальше от столицы. Отец Савва получил указ о направлении его в Псково-Печерскую обитель (1954 год).
Архимандрит Рафаил (Карелин; клирик Грузинского Патриархата) позже вспоминал о последнем дне пребывания отца Саввы в Лавре: «Что меня поразило в отце Савве в тот день? – То, что он был совершенно спокоен, как будто все происходящее не касалось его, как будто вся его жизнь сосредоточилась в имени Иисуса Христа, а до остального ему мало дела. Он вверил себя и свое сокровище – чад своих – воле Божией и Покрову Пресвятой Богородицы. Мне казалось, что если бы его послали не в Печерский монастырь, а в степи Казахстана или в заполярную тундру, то он принял бы это с таким же душевным миром и готовностью, как послушание, данное от Бога. Я подошел к нему, взял благословение и попросил уделить мне несколько минут. Я спросил о том, что считал самым главным: как научиться Иисусовой молитве. Отец Савва внимательно посмотрел на меня. Кажется, ему понравился мой вопрос. Он стал излагать мне учение святых отцов об Иисусовой молитве по “Добротолюбию”. Я был удивлен тем, что он помнил наизусть целые страницы из святоотеческих творений. Раньше я читал “Добротолюбие”, но в его устах оно звучало по-другому. Слова отцов были как бы оживотворены и согреты его личным молитвенным подвигом. Я воспринимал их так, будто слышал в первый раз. Словно раньше, открывая книгу, я видел ноты, а теперь слышу их дивное звучание. Страницы “Добротолюбия” засияли передо мной внутренним светом. Мне казалось, будто древние отцы-аскеты говорят его устами. Что я испытывал в эти минуты? – Какую-то необычайную живую теплоту в своем холодном сердце. Тогда я почувствовал, что значит жизнь и смерть сердца. Я понял всем своим существом, почему люди уходили в монастыри и пустыни, какое духовное сокровище, подобное златоносной жиле, они находили там. И еще мне казалось, что если бы тогда отец Савва сказал мне: “Оставь все и иди за мной”, то я бы пошел за ним хоть на край света».
В Псково-Печерском монастыре отца Савву ждало ответственное послушание благочинного. С первых же дней он предложил по примеру Лавры ввести ежедневный братский молебен перед ракой с мощами преподобномученика Корнилия, а после вечернего богослужения ежедневно читать акафисты в храме. Для тех, кто впервые приезжал в Печоры и не был осведомлен об истории обители, он написал книгу «Краткое описание Псково-Печерского монастыря».
Иеродиакон Никон (Муртазов), духовное чадо отца Саввы позже вспоминал: «В то время духовных книг, кроме Священного Писания, не было, и о. Савва ревностно взялся за составление молитвословов, поучений и правил христианской православной жизни, рискуя попасть на скамью подсудимых за религиозную пропаганду. Господь хранил батюшку и всех его духовных чад. Одни печатали на машинке книги, другие делали фотографии с икон, кто-то переплетал и раскрашивал анилиновыми красками эти иконы. Это было одно из моих послушаний. Однажды я то ли поленился исполнить послушание батюшки, то ли не было времени, только не принес ему иконки к службе. Заметив меня на клиросе (я пел в братском хоре), при всех старец мне ничего не сказал, а после, вздохнув, укоризненно произнес: “Послушание выше поста и молитвы. Вот если ты не придешь на клирос, то служба не остановится, а не принес иконки – и дело остановилось, люди уехали неутешенные. Выбирай всегда из двух дел главное”. С этого дня я старался выполнять это послушание в срок».
Так в трудах и молитвах проходили дни отца Саввы. Не всё было гладко у него в монастыре, находились люди, которые не понимали его пастырского служения. Несколько раз отца Савву направляли служить некоторое время на приходах Псковской епархии, которым грозило закрытие из-за отсутствия прихожан и крайней степени разрушенных храмовых зданий. Вокруг отца Саввы быстро собиралась паства, и чада духовные не оставляли своего пастыря, помогая в трудах на новых местах служения. Но несмотря ни на что он возвращался в обитель и учил никогда не оправдываться: «Кто оправдывается и старается доказать свою правоту, то, может быть, и найдет справедливость, но только тем нарушит планы Божии об исцелении души! Кто ищет покоя, в том не может пребывать Дух Божий. Где скорбь, там и Бог». Люди съезжались к отцу Савве со всех концов страны. Что они обретали рядом с духовным отцом? Любовь и утешение, покаяние и прощение. И на любовь своего духовного отца отвечали такой же горячей и преданной любовью. Он был всегда радостен, как будто только что получил какую-то дорогую для него весть и хочет поделиться ею со всеми, но особенно преображался во время храмовой молитвы. Его взгляд был лучистый, ясный и глубокий, как будто проникающий до глубины души. Эти глаза были чистыми, как кристаллы, через которые сияет вечность.
Отец Савва был очень добрым, многие братия в монастыре почитали и любили его.
Однажды двое послушников захотели красного вина и пошли к батюшке, прося утешить их перед обедом. Батюшка налил каждому кагора и отпустил с миром. На другой день эти послушники вновь пришли к старцу с той же просьбой. «Я вам дам вина, – ответил он. – Но только давайте сначала помолимся, прочтем акафист Божией Матери». Братия, смущаясь, согласились и, быстро прочитав акафист и получив желаемое, удалились. Больше они уже не беспокоили батюшку.
Еще очень жалел он людей, страдающих духовной болезнью, одержимых, и благословлял их причащаться почти каждый день…
Вообще причащение он считал центром духовной жизни и убеждал своих чад причащаться как можно чаще. Старец делал выписки из творений праведного Иоанна Кронштадтского и других отцов о пользе частого причащения. Отец Савва говорил, что лишить человека Причастия так же жестоко, как лишить грудного ребенка молока матери. Отец Савва редко отлучал грешников от Причастия. Он говорил: «Исповедуйся, смири себя в своем сердце как самого недостойного и спеши к Святой Чаше».
Отец Савва очень любил Псалтирь. Он считал, что чтение Псалтири необходимо для Иисусовой молитвы, что псалмы и Иисусова молитва – живая вода из одного источника: Псалтирь поддерживает Иисусову молитву, как стены храма – его кровлю. В Псково-Печерской обители отец Савва возглавил чтение Неусыпаемой Псалтири. Своим духовным чадам благословил распределять между собой псалмы Давида и читать их в определенное время суток, так, чтобы чтение Псалтири в его духовной семье никогда не прекращалось. Это делание продолжается и сегодня во многих городах России. Некоторые спрашивали его: «Как быть, если не понимаешь Псалтирь», на что отец Савва отвечал: «Зато бесы всё понимают и трепещут». Старец считал необходимым и ежедневное чтение Нового Завета. Он советовал своим чадам, если это возможно, уделять час времени для чтения Евангелия и Апостольских Посланий.
Небольшая келья батюшки была увешана иконами, а посреди кельи стоял шкаф, в котором хранился узел с заранее приготовленным для погребения облачением, много книг перепечатанных на машинке или переписанных от руки. Многие чада получали благословение переписывать от руки Евангелие, акафисты, молитвы, а затем приносили их отцу Савве. В этой келье батюшка читал письма и исповеди, ответы писал на духовные темы маленькими брошюрками (о смирении, о кротости, о гордости и т. п.). Жил батюшка не для себя, а для людей. Все приношения, какие он получал от прихожан и паломников, оставлял в обители или отправлял духовным чадам как благословение. (Отец Нафанаил (Поспелов), казначей монастыря, после смерти отца Саввы говорил: «Вы сами не знаете, какой ваш отец Савва, а я знаю… как закроются ворота монастыря, он несет завернутые в головной платок деньги «голова к голове».) Кстати сказать отец Савва запрещал с записками передавать деньги в алтарь и отчитывал людей за эту небрежность.
Когда я исследовала образ жизни схиигумена Саввы, мне в руки попал его послужной список, и поразила меня в нем характеристика из семи слов, написанная наместником монастыря, архимандритом Алипием (Вороновым): «Нестяжателен, трудолюбив, смирен, кроток, благочестив, трезв, послушен». Всего семь слов – семь добродетелей.
Отец Савва много читал святых отцов, отца Иоанна Кронштадского, которого очень любил и почитал, святителя Игнатия (Брянчанинова). В своих проповедях отец Савва стремился затронуть сердечные струны, зажечь сердца слушателей. Говорил он вдохновенно о подвигах святых, о чудотворных иконах. В пример ставил жизнь праведных людей, почитал Ксению блаженную. В его словах оживали евангельские события, события, описанные святителем Димитрием Ростовским в Житиях святых. Монастырские богослужения наполнялись богомольцами в огромном количестве. Старец горячо молился, и по его молитвам Господь творил чудеса.
Иеродиакон Никон (Муртазов) вспоминал: «Все годы общения с дорогим батюшкой я не почувствовал ни усталости, ни болезни: его молитвы помогали мне нести мой крест. И познакомился я с ним чудесным образом. А случилось это так. Я испытывал острую нужду, поскольку пенсия моя еще не была переведена в Печоры. И я зашел в Никольский собор, подошел с печальным сердцем и думой к образу святителя Николая и слезно попросил его дать мне хотя бы пять рублей на проживание. Потом вернулся в Успенский храм, встал на свое место на клиросе и стал петь. Вдруг подходит ко мне о. Савва и молча сует мне в руку пятирублевую купюру. “За что?” – ошеломленно спросил я старца. “Зайдешь ко мне после”, – ответил он и удалился. Так и стал я ходить к нему, получая духовное и телесное окормление, и благодарил Бога за Его милости ко мне, грешному».
И еще один чудесный рассказ отца Саввы вспоминается мне. Как-то попросил он меня подправить краской небольшую икону святого Предтечи Господня Иоанна, который держал на блюде свою честную голову. «У меня в молодости, – сказал батюшка, – сильно болела голова. Стал я молиться святому Иоанну Крестителю об исцелении. И вот вижу его во сне. Положил он мою бедную голову себе под мышку и стал сильно давить на нее, так что она готова была расколоться, а я, испытывая нестерпимую боль, просил только: “Раздави ее совсем, отче Иоанне. Лучше мне умереть, чем жить и так страдать”. Конечно, я остался жить, но головных болей с тех пор, по милости Божией, не стало. Потом как-то пришел я к одиноким знакомым старичкам, увидел у них на божнице икону с изображением Иоанна Крестителя и попросил на молитвенную память. Они отдали мне этот образ со словами: “Бери, сынок. Мы уже старые, скоро помирать, вот и помолишься за нас”. С тех пор я чту этот образ».
Однажды старец рассказал мне, как он увидел своего Ангела Хранителя. «Живя в миру, – вспоминал батюшка, – я ходил к одной монахине, и как-то дерзнул спросить ее: можно ли увидеть своего Ангела Хранителя? “Можно, – улыбнулась матушка, – и ты его увидишь, если будешь молиться ему утром и вечером и просить о встрече”. С этими словами матушка дала мне краткую молитву. Целый год я терпеливо молился и однажды ранним утром увидел его. Ангел стоял у моего изголовья и молча, ласково смотрел на меня. Грудь его перепоясывала яркая лента. Мы смотрели друг на друга минут пять, и я был так счастлив, что ничего не стал у него спрашивать, и он ничего не сказал мне. Потом Ангел исчез, оставив в моей душе чувство умиления и радости».
Схиигумен Савва написал много книг о внутренней, духовной жизни. Тогда опубликовать их было невозможно: они перепечатывались на пишущей машинке или переписывались от руки. Язык этих книг очень прост и ясен; в них найдут духовные советы люди различного интеллектуального уровня, от малого ребенка до богослова.
Почти все его книги, наставления и поучения направлены к одному: заставить человека задуматься, что он есть раб Божий, и, только обратившись целиком к Богу, можно увидеть мир таким, каким тот создан своим Творцом. И тогда, увидев всю силу и благодать Божию, проститься со своей неправильной жизнью и начать новую. Об этом батюшка написал книгу «Плоды истинного покаяния», в которой доступно и просто рассказал о том, что такое исповедь и как к ней нужно готовиться. Как через сокрушение сердца, плач необходимо порывать с грехом, ощущая всю его мерзость.
«Если мы будем постоянно сожалеть о грехах и каяться, то Господь пошлет обильные слезы и раскаяние, душа заплачет вместе с телом, и эти слезы будут лучшим даром Христу... И делать это нужно скорее, пока не поздно. Мы не знаем, как долго продлится наша жизнь. А там, за гробом, если и будем плакать, то слезы уже не смогут утешить нас, а будут палить огнем», – говорил он в одной из своих проповедей.
Отец Савва всю жизнь подвергался гонениям. Можно ли сказать, что он покорялся своим обидчикам и принимал это бесстрастно? Нет. Он духовно боролся, только не с ними, а за них. У него был особый помянник, куда он записывал имя каждого человека, от которого исходила эта диавольская неприязнь. В начале проскомидии или у себя в келии на молитве он читал этот помянник, а потом уже молился о близких себе людях. Он также давал своим чадам листы, где были написаны имена его недоброжелателей, и говорил, что это его лучшие благодетели и духовные друзья. Однажды такой список он дал отцу Рафаилу (Карелину). Тот по своей неопытности подумал: наверное, это те люди, которые сделали какие-нибудь пожертвования для монастыря. А потом случайно узнал об этой его духовной милости от одной хорошо знавшей его монахини.
Ежедневное правило, которое отец Савва предлагает своим духовным чадам и другим православным людям:
Быть во всем справедливым и беспристрастным до мелочей.
Никогда, даже шутя, никого не обманывать.
Быть бескорыстным даже в мелочах.
Искать случая, где только можно, быть кому-нибудь полезным.
Во всех неприятностях судить строже самого себя и быть снисходительным к другим.
Никогда ни над кем не шутить и не насмехаться.
О себе никогда ничего хорошего не говорить и забывать самого себя для других.
Более молчать, нежели говорить, выслушивать других и по возможности избегать споров.
Всегда стараться не быть праздным.
Не горячиться, а ежели будешь чувствовать, что гнев так овладел тобою, что тяжело преодолеть себя, то тотчас замолчать и, если можно, уйти.
Всякое дело освящай молитвой, призыванием имени Божия, если ищешь успеха. Помни сказанное: Без Мене не можете творити ничесоже (Ин. 15:5).
Возлюби Бога, и обрящеши в душе рай, возлюби ближнего во имя Божие, как чад Божиих, и все будут тебе друзьями, себя отвергая по заповеди Божией.
Кто себя любит, тот не может любить Бога и не послужит ближнему самоотверженно.
Все грехи от любви к себе. Начало добра – отвергнуть себя, распять плоть со страстьми, терпеть огорчения, обиды, напасти.
Грехи очищаются покаянием, слезами и терпением обид в духе кротости. Поэтому не уклоняйся от обид, не лишай себя венцов, не беги от исцеления души! Кто оправдывается и старается доказать свою правоту (невинность), тот, может быть, и наведет справедливость, но только тем разрушит планы Божии об исцелении души.
Кто ищет покоя, в том не может пребывать Дух Божий. Где скорбь, там Бог.
Главная жертва Богу – дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит (Пс. 50:19).
Смирение приобретается тяжелыми трудами, терпением несчастий, болезней, обид, бедности. Терпя скорби извне, в душе будешь иметь утешение от Духа Святаго.
Оказать любовь ближнему, послужить ему – выше чтения молитвенного правила и поклонов.
Следи за помыслами: здесь начало греха.
Всякую службу проходи как послушание от Бога, без ропота.
Возлюби молитву, пост, милосердие – это отверзает небеса.
Никого не осуждай, и не будешь осужден. Судя ближнего, вычеркнешь себя из книги жизни и не увидишь своих грехов, диавол закроет их.
Чаще говей, читай слово Божие и духовные книги, в них источник живой веры.
Имей руководителя и имей откровение, тогда удобно обрящешь Царствие Небесное.
Старец – это носитель «ума Христова», выразитель внутренней силы Церкви. Как апостолы и мученики, вместитель не только сердечного опыта, но и сверхъестественных даров: различения духов, прозорливости, врачевания. Недаром средневековый византийский святой Симеон Новый Богослов называл своего авву «апостолом и учеником Христа», подчеркивая сущность его служения. Старчество является необходимым элементом православной аскетической традиции и важной составляющей православной культуры. Важно также заметить, что старчество обладало и обладает богатым потенциалом знаний не только о спасении души, но и о ее лечении.
Россия всегда была сильна верой и любовью к Богу Триединому, Всеблагому, Всемилостивому Богу крепкому, живому. Троица Святая живет в сердцах простых людей, не зараженных гордым неверием. За это полюбил Бог Россию и прославил в Царстве Своем множество ее подвижников веры православной. Среди них схиигумен Савва (Николай Михайлович Остапенко) – благодатный старец, живший в середине ушедшего столетия в Псково-Печерском монастыре.
Благодарю Бога за то, что и мне посчастливилось быть духовным чадом одного из величайших старцев ХХ века – схиигумена Саввы. В своем завещании отец Савва просил чад духовных после его смерти молиться о нем, раздавать милостыню до сорокового дня и отслужить хотя бы семь заупокойных Божественных литургий. До сегодняшнего дня, более 43-х лет, чада молятся о своем духовнике и чтут его память. В день Ангела старца 18 декабря, и в день его блаженной кончины 27 июля собираются духовные чада и почитатели не только в Печорах, но и в Иерусалиме, на Афоне, в Грузии и на Украине, в местных храмах, в обителях, чтобы отслужить Божественную литургию о почившем пастыре.
После того как минуло 30 лет со дня смерти духовного отца, мною была организована экспедиция по собиранию среди духовных чад и людей, знавших отца Савву, фактов и свидетельств о его жизни и служении. Пока можно еще было застать в живых свидетелей не только последних лет его жизни, но и тех, кто духовно окормлялся у него еще в Лавре преподобного Сергия. Мы посетили Грузию, Абхазию, Украину, Кубань, Ростов-на-Дону, Дивеево, Московскую и Псковскую области… Митрополиты, духовенство, монахини, миряне – кладезь свидетелей встретили мы, порой очень неожиданно, на этом пути.
В своем докладе считаю правильным не повествовать об отце Савве от своего лица, но представить вашему вниманию духовный портрет этого старца от имени его чад – свидетелей жизненного подвига, труда и молитвы.
Простота и скромность, общительность и благожелательность ко всем, а также молитвенность украшали этого седовласого старца с большими голубыми глазами, с любовью взирающими на окружающий мир, погрязший в грехах. Освященный благодатью Святого Духа батюшка был доступен каждому, кто приходил к нему за помощью, советом, благословением или молитвой. И он всех утешал делом и словом, раздавая в благословение иконки, крестики, книжицы, четки, святое масло и просфоры. К нему в сложном, безбожном двадцатом столетии ехали тысячи людей, искавших совета и утешения. «Каким был ваш духовный отец схиигумен Савва?» – спросили у одного из духовных чад. «Он творил любовь», – был ответ. Не было человека, соприкоснувшегося с батюшкой и оставшегося без утешения. Для каждого у отца Саввы находились слова любви.
Николай Михайлович Остапенко, будущий схиигумен Савва, родился в 1898 году, 11 ноября (ст. ст.), на Иоанна Милостивого, в простой христианской семье на Кубани. С шести лет мальчика отдали в церковно-приходскую школу, и учение ему давалось легко. Он с удовольствием прислуживал в храме, пел на клиросе. Все это постепенно приводило Колю к желанию служить Богу. Неудивительно, что ребенок говорил: «Вырасту, буду монахом!»
Случилось так, что незадолго до начала Великой Отечественной войны Николай Михайлович сломал ногу и поэтому работал по строительству различных сооружений в тылу всю войну. Война закончилась. И наконец-то настал долгожданный час – открылись Троице-Сергиева лавра и несколько духовных учебных заведений. Николаю Михайловичу было тогда 48 лет. Казалось бы, уже поздно начинать жизнь сначала, тем более что лучшая часть ее (по мирским меркам) уже прожита. Но ничто не могло помешать будущему старцу. Успешно сдав экзамены в духовную семинарию, он садится за изучение Премудрости Божией. Вспоминая учебные годы в семинарии, отец Савва говорил, что, изучая предлагаемые там науки и особенно богословие, он старался всё понять и воспринять сердцем, поэтому отвечал на задаваемые преподавателем вопросы по существу, так, как понимал своей душой и сердцем, так, как приходилось ему наблюдать в жизни.
Курс семинарии Николай Михайлович закончил за три года, но настоящей духовной школой был для него храм. Рассказывали, что во время церковной службы он забывал обо всем и нередко опаздывал на уроки. Когда педагоги спрашивали: «Где Остапенко?», то дежурные студенты отвечали: «У преподобного Сергия на молебне» или: «Читает записки на панихиде». Некоторым студентам это казалось странным, и они втихомолку подшучивали над ним (на что он отвечал только улыбкой), но когда приближались экзамены, то шутники первыми просили у него молитв. Многие впоследствии с благодарностью вспоминали отца Савву именно за то, что он своим примером учил их: самое главное в жизни христианина, особенно священнослужителя, – непрестанная молитва.
Настоятель Богоявленского собора приглашал его служить вместе у мощей святителя Алексия. Но давняя многолетняя мечта о монастыре не оставляла будущего схиигумена, и он отказался от этого приглашения.
И вот наконец Николая Михайловича Остапенко принимают послушником в число братии Троице-Сергиевой лавры. Послушание эконома Лавры он нес усердно, с Божией помощью и испрашивая совета у своего духовного отца, минуя искушения и соблазны. Духовник благословил новоначальному послушнику не иметь переписки с миром и даже близким не писать на бытовые темы (последнее письмо родным он отправил в 1946 году, известив об уходе в монастырь), тем самым обрывая полностью связь с миром. Это послушание будущий старец выполнял до конца и писем не писал. И это неудивительно: вся его жизнь была направлена к достижению совершенного служения Богу.
Вскоре наместник Лавры архимандрит Иоанн (Разумов) ходатайствует перед Святейшим Патриархом о пострижении Николая Остапенко в монашеский чин. Встав на путь совершенного служения Богу, монах становится добровольным невольником, принимая скорби и поношения, претерпевая испытания и искушения. После рукоположения в иеромонахи он оказался в числе гонимых светскими властями, а отчасти и своими собратьями. Дело в том, что отца Савву постоянно окружал народ; около монастырских ворот можно было видеть толпу богомольцев, которые часами ожидали, когда он выйдет из келии, чтобы взять у него благословение или спросить о чем-то очень важном для себя. Какая сила притягивала к нему людей? Это сила непрестанной молитвы, которая делает человека подобным духовному магниту. Молва о великом молитвеннике шла по всей Руси и с каждым днем собирала около него все больше духовных чад. Это было единственным и самым тяжелым обвинением против него для негласного суда. Такие суды, чем-то напоминающие «тройки» тридцатых годов, вершились в кабинетах уполномоченных при закрытых дверях. Гонения на отца Савву продолжались несколько лет со всё возрастающей силой. Ложь, угрозы, притеснения, оскорбления, клевета обрушивались на него. Наконец власти потребовали, чтобы его перевели в какой-нибудь монастырь подальше от столицы. Отец Савва получил указ о направлении его в Псково-Печерскую обитель (1954 год).
Архимандрит Рафаил (Карелин; клирик Грузинского Патриархата) позже вспоминал о последнем дне пребывания отца Саввы в Лавре: «Что меня поразило в отце Савве в тот день? – То, что он был совершенно спокоен, как будто все происходящее не касалось его, как будто вся его жизнь сосредоточилась в имени Иисуса Христа, а до остального ему мало дела. Он вверил себя и свое сокровище – чад своих – воле Божией и Покрову Пресвятой Богородицы. Мне казалось, что если бы его послали не в Печерский монастырь, а в степи Казахстана или в заполярную тундру, то он принял бы это с таким же душевным миром и готовностью, как послушание, данное от Бога. Я подошел к нему, взял благословение и попросил уделить мне несколько минут. Я спросил о том, что считал самым главным: как научиться Иисусовой молитве. Отец Савва внимательно посмотрел на меня. Кажется, ему понравился мой вопрос. Он стал излагать мне учение святых отцов об Иисусовой молитве по “Добротолюбию”. Я был удивлен тем, что он помнил наизусть целые страницы из святоотеческих творений. Раньше я читал “Добротолюбие”, но в его устах оно звучало по-другому. Слова отцов были как бы оживотворены и согреты его личным молитвенным подвигом. Я воспринимал их так, будто слышал в первый раз. Словно раньше, открывая книгу, я видел ноты, а теперь слышу их дивное звучание. Страницы “Добротолюбия” засияли передо мной внутренним светом. Мне казалось, будто древние отцы-аскеты говорят его устами. Что я испытывал в эти минуты? – Какую-то необычайную живую теплоту в своем холодном сердце. Тогда я почувствовал, что значит жизнь и смерть сердца. Я понял всем своим существом, почему люди уходили в монастыри и пустыни, какое духовное сокровище, подобное златоносной жиле, они находили там. И еще мне казалось, что если бы тогда отец Савва сказал мне: “Оставь все и иди за мной”, то я бы пошел за ним хоть на край света».
В Псково-Печерском монастыре отца Савву ждало ответственное послушание благочинного. С первых же дней он предложил по примеру Лавры ввести ежедневный братский молебен перед ракой с мощами преподобномученика Корнилия, а после вечернего богослужения ежедневно читать акафисты в храме. Для тех, кто впервые приезжал в Печоры и не был осведомлен об истории обители, он написал книгу «Краткое описание Псково-Печерского монастыря».
Иеродиакон Никон (Муртазов), духовное чадо отца Саввы позже вспоминал: «В то время духовных книг, кроме Священного Писания, не было, и о. Савва ревностно взялся за составление молитвословов, поучений и правил христианской православной жизни, рискуя попасть на скамью подсудимых за религиозную пропаганду. Господь хранил батюшку и всех его духовных чад. Одни печатали на машинке книги, другие делали фотографии с икон, кто-то переплетал и раскрашивал анилиновыми красками эти иконы. Это было одно из моих послушаний. Однажды я то ли поленился исполнить послушание батюшки, то ли не было времени, только не принес ему иконки к службе. Заметив меня на клиросе (я пел в братском хоре), при всех старец мне ничего не сказал, а после, вздохнув, укоризненно произнес: “Послушание выше поста и молитвы. Вот если ты не придешь на клирос, то служба не остановится, а не принес иконки – и дело остановилось, люди уехали неутешенные. Выбирай всегда из двух дел главное”. С этого дня я старался выполнять это послушание в срок».
Так в трудах и молитвах проходили дни отца Саввы. Не всё было гладко у него в монастыре, находились люди, которые не понимали его пастырского служения. Несколько раз отца Савву направляли служить некоторое время на приходах Псковской епархии, которым грозило закрытие из-за отсутствия прихожан и крайней степени разрушенных храмовых зданий. Вокруг отца Саввы быстро собиралась паства, и чада духовные не оставляли своего пастыря, помогая в трудах на новых местах служения. Но несмотря ни на что он возвращался в обитель и учил никогда не оправдываться: «Кто оправдывается и старается доказать свою правоту, то, может быть, и найдет справедливость, но только тем нарушит планы Божии об исцелении души! Кто ищет покоя, в том не может пребывать Дух Божий. Где скорбь, там и Бог». Люди съезжались к отцу Савве со всех концов страны. Что они обретали рядом с духовным отцом? Любовь и утешение, покаяние и прощение. И на любовь своего духовного отца отвечали такой же горячей и преданной любовью. Он был всегда радостен, как будто только что получил какую-то дорогую для него весть и хочет поделиться ею со всеми, но особенно преображался во время храмовой молитвы. Его взгляд был лучистый, ясный и глубокий, как будто проникающий до глубины души. Эти глаза были чистыми, как кристаллы, через которые сияет вечность.
Отец Савва был очень добрым, многие братия в монастыре почитали и любили его.
Однажды двое послушников захотели красного вина и пошли к батюшке, прося утешить их перед обедом. Батюшка налил каждому кагора и отпустил с миром. На другой день эти послушники вновь пришли к старцу с той же просьбой. «Я вам дам вина, – ответил он. – Но только давайте сначала помолимся, прочтем акафист Божией Матери». Братия, смущаясь, согласились и, быстро прочитав акафист и получив желаемое, удалились. Больше они уже не беспокоили батюшку.
Еще очень жалел он людей, страдающих духовной болезнью, одержимых, и благословлял их причащаться почти каждый день…
Вообще причащение он считал центром духовной жизни и убеждал своих чад причащаться как можно чаще. Старец делал выписки из творений праведного Иоанна Кронштадтского и других отцов о пользе частого причащения. Отец Савва говорил, что лишить человека Причастия так же жестоко, как лишить грудного ребенка молока матери. Отец Савва редко отлучал грешников от Причастия. Он говорил: «Исповедуйся, смири себя в своем сердце как самого недостойного и спеши к Святой Чаше».
Отец Савва очень любил Псалтирь. Он считал, что чтение Псалтири необходимо для Иисусовой молитвы, что псалмы и Иисусова молитва – живая вода из одного источника: Псалтирь поддерживает Иисусову молитву, как стены храма – его кровлю. В Псково-Печерской обители отец Савва возглавил чтение Неусыпаемой Псалтири. Своим духовным чадам благословил распределять между собой псалмы Давида и читать их в определенное время суток, так, чтобы чтение Псалтири в его духовной семье никогда не прекращалось. Это делание продолжается и сегодня во многих городах России. Некоторые спрашивали его: «Как быть, если не понимаешь Псалтирь», на что отец Савва отвечал: «Зато бесы всё понимают и трепещут». Старец считал необходимым и ежедневное чтение Нового Завета. Он советовал своим чадам, если это возможно, уделять час времени для чтения Евангелия и Апостольских Посланий.
Небольшая келья батюшки была увешана иконами, а посреди кельи стоял шкаф, в котором хранился узел с заранее приготовленным для погребения облачением, много книг перепечатанных на машинке или переписанных от руки. Многие чада получали благословение переписывать от руки Евангелие, акафисты, молитвы, а затем приносили их отцу Савве. В этой келье батюшка читал письма и исповеди, ответы писал на духовные темы маленькими брошюрками (о смирении, о кротости, о гордости и т. п.). Жил батюшка не для себя, а для людей. Все приношения, какие он получал от прихожан и паломников, оставлял в обители или отправлял духовным чадам как благословение. (Отец Нафанаил (Поспелов), казначей монастыря, после смерти отца Саввы говорил: «Вы сами не знаете, какой ваш отец Савва, а я знаю… как закроются ворота монастыря, он несет завернутые в головной платок деньги «голова к голове».) Кстати сказать отец Савва запрещал с записками передавать деньги в алтарь и отчитывал людей за эту небрежность.
Когда я исследовала образ жизни схиигумена Саввы, мне в руки попал его послужной список, и поразила меня в нем характеристика из семи слов, написанная наместником монастыря, архимандритом Алипием (Вороновым): «Нестяжателен, трудолюбив, смирен, кроток, благочестив, трезв, послушен». Всего семь слов – семь добродетелей.
Отец Савва много читал святых отцов, отца Иоанна Кронштадского, которого очень любил и почитал, святителя Игнатия (Брянчанинова). В своих проповедях отец Савва стремился затронуть сердечные струны, зажечь сердца слушателей. Говорил он вдохновенно о подвигах святых, о чудотворных иконах. В пример ставил жизнь праведных людей, почитал Ксению блаженную. В его словах оживали евангельские события, события, описанные святителем Димитрием Ростовским в Житиях святых. Монастырские богослужения наполнялись богомольцами в огромном количестве. Старец горячо молился, и по его молитвам Господь творил чудеса.
Иеродиакон Никон (Муртазов) вспоминал: «Все годы общения с дорогим батюшкой я не почувствовал ни усталости, ни болезни: его молитвы помогали мне нести мой крест. И познакомился я с ним чудесным образом. А случилось это так. Я испытывал острую нужду, поскольку пенсия моя еще не была переведена в Печоры. И я зашел в Никольский собор, подошел с печальным сердцем и думой к образу святителя Николая и слезно попросил его дать мне хотя бы пять рублей на проживание. Потом вернулся в Успенский храм, встал на свое место на клиросе и стал петь. Вдруг подходит ко мне о. Савва и молча сует мне в руку пятирублевую купюру. “За что?” – ошеломленно спросил я старца. “Зайдешь ко мне после”, – ответил он и удалился. Так и стал я ходить к нему, получая духовное и телесное окормление, и благодарил Бога за Его милости ко мне, грешному».
И еще один чудесный рассказ отца Саввы вспоминается мне. Как-то попросил он меня подправить краской небольшую икону святого Предтечи Господня Иоанна, который держал на блюде свою честную голову. «У меня в молодости, – сказал батюшка, – сильно болела голова. Стал я молиться святому Иоанну Крестителю об исцелении. И вот вижу его во сне. Положил он мою бедную голову себе под мышку и стал сильно давить на нее, так что она готова была расколоться, а я, испытывая нестерпимую боль, просил только: “Раздави ее совсем, отче Иоанне. Лучше мне умереть, чем жить и так страдать”. Конечно, я остался жить, но головных болей с тех пор, по милости Божией, не стало. Потом как-то пришел я к одиноким знакомым старичкам, увидел у них на божнице икону с изображением Иоанна Крестителя и попросил на молитвенную память. Они отдали мне этот образ со словами: “Бери, сынок. Мы уже старые, скоро помирать, вот и помолишься за нас”. С тех пор я чту этот образ».
Однажды старец рассказал мне, как он увидел своего Ангела Хранителя. «Живя в миру, – вспоминал батюшка, – я ходил к одной монахине, и как-то дерзнул спросить ее: можно ли увидеть своего Ангела Хранителя? “Можно, – улыбнулась матушка, – и ты его увидишь, если будешь молиться ему утром и вечером и просить о встрече”. С этими словами матушка дала мне краткую молитву. Целый год я терпеливо молился и однажды ранним утром увидел его. Ангел стоял у моего изголовья и молча, ласково смотрел на меня. Грудь его перепоясывала яркая лента. Мы смотрели друг на друга минут пять, и я был так счастлив, что ничего не стал у него спрашивать, и он ничего не сказал мне. Потом Ангел исчез, оставив в моей душе чувство умиления и радости».
Схиигумен Савва написал много книг о внутренней, духовной жизни. Тогда опубликовать их было невозможно: они перепечатывались на пишущей машинке или переписывались от руки. Язык этих книг очень прост и ясен; в них найдут духовные советы люди различного интеллектуального уровня, от малого ребенка до богослова.
Почти все его книги, наставления и поучения направлены к одному: заставить человека задуматься, что он есть раб Божий, и, только обратившись целиком к Богу, можно увидеть мир таким, каким тот создан своим Творцом. И тогда, увидев всю силу и благодать Божию, проститься со своей неправильной жизнью и начать новую. Об этом батюшка написал книгу «Плоды истинного покаяния», в которой доступно и просто рассказал о том, что такое исповедь и как к ней нужно готовиться. Как через сокрушение сердца, плач необходимо порывать с грехом, ощущая всю его мерзость.
«Если мы будем постоянно сожалеть о грехах и каяться, то Господь пошлет обильные слезы и раскаяние, душа заплачет вместе с телом, и эти слезы будут лучшим даром Христу... И делать это нужно скорее, пока не поздно. Мы не знаем, как долго продлится наша жизнь. А там, за гробом, если и будем плакать, то слезы уже не смогут утешить нас, а будут палить огнем», – говорил он в одной из своих проповедей.
Отец Савва всю жизнь подвергался гонениям. Можно ли сказать, что он покорялся своим обидчикам и принимал это бесстрастно? Нет. Он духовно боролся, только не с ними, а за них. У него был особый помянник, куда он записывал имя каждого человека, от которого исходила эта диавольская неприязнь. В начале проскомидии или у себя в келии на молитве он читал этот помянник, а потом уже молился о близких себе людях. Он также давал своим чадам листы, где были написаны имена его недоброжелателей, и говорил, что это его лучшие благодетели и духовные друзья. Однажды такой список он дал отцу Рафаилу (Карелину). Тот по своей неопытности подумал: наверное, это те люди, которые сделали какие-нибудь пожертвования для монастыря. А потом случайно узнал об этой его духовной милости от одной хорошо знавшей его монахини.
Ежедневное правило, которое отец Савва предлагает своим духовным чадам и другим православным людям:
Быть во всем справедливым и беспристрастным до мелочей.
Никогда, даже шутя, никого не обманывать.
Быть бескорыстным даже в мелочах.
Искать случая, где только можно, быть кому-нибудь полезным.
Во всех неприятностях судить строже самого себя и быть снисходительным к другим.
Никогда ни над кем не шутить и не насмехаться.
О себе никогда ничего хорошего не говорить и забывать самого себя для других.
Более молчать, нежели говорить, выслушивать других и по возможности избегать споров.
Всегда стараться не быть праздным.
Не горячиться, а ежели будешь чувствовать, что гнев так овладел тобою, что тяжело преодолеть себя, то тотчас замолчать и, если можно, уйти.
Всякое дело освящай молитвой, призыванием имени Божия, если ищешь успеха. Помни сказанное: Без Мене не можете творити ничесоже (Ин. 15:5).
Возлюби Бога, и обрящеши в душе рай, возлюби ближнего во имя Божие, как чад Божиих, и все будут тебе друзьями, себя отвергая по заповеди Божией.
Кто себя любит, тот не может любить Бога и не послужит ближнему самоотверженно.
Все грехи от любви к себе. Начало добра – отвергнуть себя, распять плоть со страстьми, терпеть огорчения, обиды, напасти.
Грехи очищаются покаянием, слезами и терпением обид в духе кротости. Поэтому не уклоняйся от обид, не лишай себя венцов, не беги от исцеления души! Кто оправдывается и старается доказать свою правоту (невинность), тот, может быть, и наведет справедливость, но только тем разрушит планы Божии об исцелении души.
Кто ищет покоя, в том не может пребывать Дух Божий. Где скорбь, там Бог.
Главная жертва Богу – дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит (Пс. 50:19).
Смирение приобретается тяжелыми трудами, терпением несчастий, болезней, обид, бедности. Терпя скорби извне, в душе будешь иметь утешение от Духа Святаго.
Оказать любовь ближнему, послужить ему – выше чтения молитвенного правила и поклонов.
Следи за помыслами: здесь начало греха.
Всякую службу проходи как послушание от Бога, без ропота.
Возлюби молитву, пост, милосердие – это отверзает небеса.
Никого не осуждай, и не будешь осужден. Судя ближнего, вычеркнешь себя из книги жизни и не увидишь своих грехов, диавол закроет их.
Чаще говей, читай слово Божие и духовные книги, в них источник живой веры.
Имей руководителя и имей откровение, тогда удобно обрящешь Царствие Небесное.